Сотрудники рассказывают о том, что для них значит работать в Военно-медицинском музее. Ваши вопросы о музейном закулисье приветствуются! Сегодня знакомимся с историей Анны Юрьевны Волькович, старшего научного сотрудника отдела выставочной работы, кандидата культурологии.

Я пришла в Военно-медицинский музей… Когда я понимаю, что это случилось уже 21 год назад, меня саму охватывает священный трепет...

В моей трудовой книжке всего две записи – институт, в котором я сначала училась, а потом преподавала, и музей. Хорошо это или плохо? Мы все, конечно, знаем, что работу нужно менять раз в 5 лет, иначе тебя ждет профессиональное выгорание и деградация.. И… на самом деле я и меняла. Только не переходя из одного музея в другой. Менялся сам музей, и каждые 5-7 лет мы начинали что-то по-настоящему новое. А что может быть упоительнее, чем узнавать новое и решать такие задачи, которых ты не решал никогда раньше? Даже если ты посвящаешь свою музейную жизнь одному – созданию экспозиций и выставок.

Мне действительно несказанно повезло. Я начала работать в музее в тот момент, когда было принято решение вновь открыть музей для людей, создать в нем экспозицию, которой не было уже больше 15 лет. Не каждому музейщику так везет – принять участие в создании совершенно новой постоянной экспозиции музея. А мне повезло вдвойне – ведь создание этой экспозиции стало проверкой на прочность и теоретическим выводам, сделанным в диссертации, которую мне еще только предстояло защитить.

Как это было? Лучше всего это описывает моя любимая фраза из Марка Твена: «Лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей». И мы были этими молодыми щенками – не только группа молодежи, которая пришла в музей в те годы, и мечтала найти точку опоры, чтобы перевернуть если не всю землю, то уж Военно-медицинский музей как минимум. Такое же чувство восторга от соприкосновения с новым испытывали и многие влюбленные в историю медицины опытные сотрудники музея, которых я могу считать своими учителями. Именно они подарили мне чувство гордости за то, что я правнучка, внучка и дочь врачей. Они показали мне, что история медицины – это, прежде всего, истории про вершины человеческого духа, а ради того, чтобы делиться с людьми такими историями, наверное, и стоит работать в музее. Не все, работавшие тогда в музее ,поддерживали эти новые начинания, не все даже понимали, зачем в музее, занятом серьезными научными изысканиями, нужна экспозиция. И тем более сильное ощущение победы мы, «неисправимые оптимисты», испытали в декабре 2001 г, когда экспозиция была открыта, и к нам стали приходить первые посетители.

Следующий «мой новый музей» – был замечательным временем погружения в тайны коллекции, той счастливой порой, когда удалось подержать в руках почти каждый предмет из собрания музея, рассмотреть почти каждую фотографию. Я открыла для себя темы, которые не отпускают меня и по сию пору: история благотворительности, частная жизнь врачей, история нацистских концлагерей. Это было время создания очень интересных выставочных проектов, в каждый из которых вкладывалось очень много ума и души. Тогда выработала для себя основное правило работы: чтобы сделать действительно хорошую выставку, нужно искренне полюбить ее героев, пропустить их через себя, и уже это личное отношение ты, творец, должен передать тем, кто увидит твой проект. Правда переживаний, почти по Станиславскому.

И сейчас я работаю в новом музее. Это – оживший музей. Музей, в котором мы общаемся с посетителями не только через выставочные проекты. Нет дня, когда мы не делали бы что-то новое – придумывали музейные занятия, тизеры проектов, видеопрограммы, не учились бы актерскому мастерству, не писали бы, не снимали, не выкладывали в Сеть... Времени почувствовать себя умудренным опытом человеком, который лучше всех знает как надо и с вершин собственного опыта снисходительно взирает на «суету», «племени младого , незнакомого», просто не остается... Разве только тогда, когда я играю анатома с 400-летним стажем в Вечере анатомического театра или представляю себя ожившим экспонатом – старой госпитальной туфлей ….

Так что все еще лучше быть молодым щенком, чем старой райской птицей. Хотя теперь у меня, кажется, новая любимая фраза: « Трудно быть изюминкой, особенно в ящике с изюмом»!